9 мая 1945 года залпы победного салюта в Москве возвестили всему миру об окончании самой кровопролитной войны в Европе. Однако разгром гитлеровской Германии не означал завершение военного лихолетья, поскольку азиатский союзник Германии – японский милитаризм – складывать оружие не собирался.
Отвергая требование правительств Великобритании, Китая и США о прекращении военных действий и капитуляции, японские правящие круги всячески поддерживали огонь агрессии на Дальнем Востоке.
Они рассчитывали на продолжение боевых действий.
Во-первых, Япония сохраняла основные военно-промышленные центры как на своей территории, так в Маньчжурии и Корее, в её распоряжении была экономика всей оккупированной части Китая.
Во-вторых, Япония рассчитывала всеми средствами предотвратить или отсрочить вступление в войну СССР.
При этом спешно проводилась тотальная мобилизация всех сил империи, к августу численность её вооружённых сил увеличилась до 7,2 млн. человек. По мнению американо-английского командования, губительное сопротивление японцев могло продолжаться приблизительно до конца 1946 года и унести не менее миллиона жизней солдат и офицеров союзников.
Как свидетельствовал на допросе 20 августа пленённый командующий 1-м фронтом генерал Кита Сэити, согласно оперативному плану, утверждённому в 1943 году, предполагалось развёртывание японских войск на рубеже Хутоу, Хулинь, Мишань и Дунин для действий в Советском Приморье с целью последующих захватов Имана, Лесозаводска, Спасска, Ворошилова, других городов и районов, вплоть до Владивостока.
Но позже, так и не выждав благоприятный момент для нападения на Советский Союз (главным образом из-за побед Красной Армии на западных фронтах и усиления влияния наших союзников у берегов метрополии), японское командование в Маньчжурии резко изменило планы, начало на всякий случай глубоко эшелонировать оборону.
СССР не считал свою безопасность обеспеченной, пока на Востоке продолжал существовать очаг войны. Обуздания агрессора требовал и интернациональный долг помощи народам Азии в их освободительной борьбе против кровавой японской оккупации, и решения глав трёх великих держав на Тегеранской (1943 г.) и Ялтинской (1945 г.) конференций.
С принятием Советским правительством решения о вступлении СССР в войну против милитаристской Японии через 2-3 месяца после капитуляции Германии перед Верховным Главнокомандованием встала сложнейшая задача переброски в самые сжатые сроки и скрытно огромного числа людей и техники с Европейского театра военных действий на Дальневосточный. Предстояло быстро подготовить целые объединения к боевым действиям на территории Маньчжурии (Северо-Восточного Китая) и Кореи, на Южном Сахалине и Курильских островах, прилегающей акватории морей бассейна Тихого океана. Общая площадь только сухопутной части театра составляла более 1,5 млн. кв. км (что больше территории Германии, Италии, Франции и Великобритании, вместе взятых).
К тому времени японские фортификаторы создали вдоль границы с СССР и Монгольской Народной Республикой 17 мощных укреплённых районов, перекрывающих все операционные направления. Каждый из них занимал 50-100 км по фронту и до 50 км в глубину, состоял из 3-7 узлов сопротивления, включавших по 3-6 опорных пунктов на господствующих высотах. Фланги укрепрайонов упирались в труднодоступную горно-лесистую и лесисто-болотистую местности. В целом на полосе укреплений насчитывалось более 4500 долговременных огневых сооружений.
Особенно прочную оборону враг создал на восточных границах Маньчжурии. Здесь дислоцировались хорошо вооруженные подразделения Квантунской армии, укомплектованной отборным офицерским и унтерским составом, который воспитывал «сынов Ямато» в духе крайнего шовинизма, избранности японской расы, ненависти к другим народам, ярого антисоветизма. Именно в ней создали специальные бактериологические подразделения с целью вести войну и запрещёнными методами. А генералитет армии был спаян давней мечтой возглавить «Священный поход против большевизма» и присоединить к своей империи территорию СССР вплоть до Урала.
В результате героического труда железнодорожников, умелой организации стратегической перегруппировки войск офицерами Управления тыла Красной Армии более 400 тысяч человек со всей техникой были доставлены на Дальний Восток всего за три месяца. Хотя к примеру, для переброски из Восточной Пруссии в Приморье только 5-й общевойсковой армии требовалось 150 эшелонов, а на погрузку, путь следования и разгрузку – 50 суток.
При этом передислокация войск проводилась скрытно. С самого места погрузки была развёрнута работа с людьми по недопустимости разглашения графика и маршрутов перегруппировки. Эти задачи обсуждались и на партийных, комсомольских собраниях. Здесь же шли разговор о подвигах воинов в сражениях с немецко-фашистскими захватчиками и в боях с японцами у озера Хасан и на реке Халхин-Гол, разъяснялась вероломная политика японских империалистов.
Заметим: с поля боя с фашистамина Дальний Восток направлялись объединения, которые по своему боевому опыту могли успешно решать наступательные задачи в конкретных новых условиях. К примеру, соединения 6-й гвардейской танковой и 53-й общевойсковой армий, имевшие большой опыт действий в горно-степной местности, планировались для наступления на пустынных просторах, в горах и лесистых массивах Маньчжурии.
Занимая районы вдоль государственной границы, которые бы обеспечили красноармейцам выгодное положение по отношению к японцам и немедленную готовность к бою, войска совершали марши по 80-160 км в чрезвычайно сложных условиях при малом числе дорог. Работа радиосвязи запрещалась, всё делалось быстро и скрытно. Сосредоточение частей прикрывалось усиленными полевыми патрулями, а с воздуха – зенитно-артиллерийскими подразделениями по маршрутам движения.
Наша справка. В результате вышеназванных мероприятий к 8 августа на Дальнем Востоке было развёрнуто и готово к войне 11 общевойсковых, 1 танковая и 3 воздушные армии, 2 оперативные группы, 3 армии ПВО, 4 отдельных авиационных корпуса, флот и флотилия. Вся группировка насчитывала около 1750 тыс. личного состава, 30 тыс. орудий и миномётов, более 5 тыс. танков и САУ, примерно столько же боевых самолётов. Её основу составляли офицеры и солдаты, служившие во время Великой Отечественной войны в здешнем регионе, достаточно обученные, превосходно знающие характер укреплений противника, его крепкие и слабые стороны. Вторым компонентом этого прочного сплава были фронтовики, имеющие богатый опыт борьбы против сильного врага в Европе.
Вечером 8 августа 1945 года японскому послу в Москве была вручена нота Советского правительства о том, что СССР присоединяется к Потсдамской декларации США, Великобритании и Китая и принимает предложение союзников об участии СССР в войне против японских агрессоров.
В ночь на 9 сентября передовые и разведывательные отряды советских армий перешли государственную границу и с разных направлений выдвинулись на территорию Маньчжурии. Большую роль в успешном начале наступления сыграли части Забайкальского, Хабаровского и Приморского погранокругов. Пограничники совместно с передовыми советскими отрядами первыми форсировали реки Аргунь, Амур и Уссури, внезапными ударами ликвидировали вражеские пограничные посты и гарнизоны опорных пунктов и укрепрайонов. Отлично знавшие местность, они стали проводниками наших подразделений полевых войск.
Как рассказывал автору родственник из приморского села Марково Михаил Филиппович Кухаренко, в годы Великой Отечественной войны служивший на местной погранзаставе, с началом боевых действий против Японии их пограничному отряду была поставлена боевая задача – с ходу форcировав реки Уссури и Сунгач, уничтожить семь японских пограничных пикетов.
Небольшой коллектив пограничников выполнил её с честью. Один из его сослуживцев ветерана – ефрейтор Борис Горинский – в составе штурмовой группы под командованием капитана Гнедышева участвовал в ликвидации наиболее укреплённого пикета Сидоомидзы. Он дважды взбирался на оборонительный вал, забрасывая противника гранатами, а потом рискуя жизнью, спас командира, закрыв его своей грудью от пули вражеского солдата. Горинский посмертно награждён орденом Красного знамени и навечно внесён в списки личного состава заставы «Марковская», которая с 1969 года носит его имя.
C другим пограничником, тоже участвовавшим в самых первых боях с японцами, подполковником в отставке Василием Фёдоровичем Неверовым, члены общественной организации ветеранов боевых действий «Контингент» познакомились совсем недавно по рекомендации председателя городского совета ветеранов полковника в отставке Сергея Константиновича Кондратенко. Кстати, крепкое мужское рукопожатие статного пожилого Неверова заставило усомниться в том, что ему 93 года – до века почти рукой подать! Однако его воспоминания о событиях 75-летней давности, позволили нам совершить своего рода экскурс в ту далёкую советскую эпоху, когда Красная Армия сокрушила нацизм и была готова поставить заключительную точку во всей мировой войне на берегах Японии…
Между прочим, Василий Фёдорович – земляк известного писателя, актёра и кинорежиссёра Василия Шукшина, он тоже родился на Алтае в селе Сростки. Откуда его призвали на военную службу в мае 1944 года, за год до Победы, в пограничные войска. Здесь, на заставе «Утиная» в Хасанском погранотряде, Василий освоил станковый пулемёт «Максим», с которым он позже в составе стрелковой дивизии 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта перешёл из Приморья границу с Северной Кореей, оккупированной японцами.
– Нас включили для усиления в стрелковый батальон, с его красноармейцами и били мы по японцам, засевшими в городе Кейко, – рассказывает, не спеша, бывалый пограничник. – Вы смотрели старый фильм «Чапаев»? Вот и у меня сержант был как Чапаев, а я – второй номер рассчета – ленту в пулемёт направлял. Помню, дашь очередь по кукурузе, аж её косит… И врага мы тоже косили в том бою нещадно. Когда подошли к японским окопам, они там густо лежали.
А позже я удивился, как по доброму корейский народ нас встречал. С гор потоком бежали женщины и дети к нам. Намыкались, видать, люди под игом-то японским…
После боевого крещения отделили пограничников от этой воинской части, направили в город Хуньчунь охранять тыл действующей армии, которая уже шла с боями дальше. Здесь на всю жизнь отложился в памяти особый для Василия случай – встреча со старшим братом, которого не видел много лет.
Иван Неверов был призван в армию в 1938 году, когда младший брат учился в третьем классе, и с той поры их пути не пересекались. Старший брат после окончания Алма-Атинского кавалерийского училища, что называется, с головой ушёл в дела службы, тем более скоро забушевала война, и дома его больше не видели.
– Однажды в Хуньчуне стою я часовым у объекта, подъезжает джип, из которого выходит капитан, – вспоминает Василий Фёдорович. – Идёт офицер мимо меня к вышедшему из комендатуры майору Поддубному, спрашивает о брате, то есть обо мне. Тот с недоумением смотрит на стоявшего почти рядом меня, потом на Ивана и начинает улыбаться. «Так вот же ваш Василий!»
Так мы и встретились вдали от своей малой родины на чужой земле, обнялись по-братски. Конечно, майор дал мне увольнительную на три часа, я залез в джип, где познакомился с женщиной-старшиной (она оказалась супругой моего брата), и мы хорошо провели то короткое времечко…
Запомнилась красноармейцу служба на китайской земле и совершенно иным эпизодом. Ему приходилось нести вахту на объекте, где содержались пленные японские военнослужащие. Один из них, раздобыв нож, на глазах у часового сделал себе харакири – ритуальное самоубийство методом вспарывания живота. Это было, согласитесь, необычное происшествие для молодого бойца.
После возвращения на Родину Василий Неверов получил в штабе пограничного отряда в Посьете должность писаря. Там же при командире части полковнике Соколове старшину перевели на должность офицерскую, и вскоре он стал лейтенантом. Обзавёлся семьёй, родились сын, дочь. Позже отслужил в качестве начальника отдела кадров морской бригады пограничных катеров шесть лет на острове Шикотан, откуда перебрался уже на постоянное местожительство во Владивосток, где ещё 13 лет – с 1969 по 1982 годы – отдал пограничной службе. За плечами ветерана – 35 лет добросовестной службы, на его форменной тужурке – орден Великой Отечественной войны 2-й степени, медали «За отличие в охране Государственной границы СССР», «За боевые заслуги», «За воинскую доблесть», «За победу над Японией», «За освобождение Кореи» и другие награды.
…Давно минула война, однако нет-нет да и накатывает на Василия Фёдоровича большая грусть о понесённых утратах семьи Неверовых на фронте и в тылу.
В сражениях за Москву погиб Капитон Неверов, при освобождении от гитлеровцев польской земли – другой старший брат Николай, ещё двое братьев полегли где-то под пулями или осколками врага, а двое умерли в голодные годы. Ушёл из жизни уже в мирное послевоенное время Иван. «Я последний из родительской семьи остался, – добавляет к рассказу о себе ветеран, – и как могу стараюсь радоваться этой жизни, День Победы встречаю как будто свой день рождения».
Подготовил Константин ЛОБКОВ
Ветеран погранслужбы В.Ф. Неверов 
Сержант Василий Неверов, 1947 год 
Неверов с подчинёнными в патруле. Посьет, 1955 год 
Капитан Неверов с личным составом во время службы на о. Шикотан. 1963 год 
Подполковник Неверов с сослуживцами. Владивосток, 1973 год
Фото автора, из архивов семьи Неверовых
